Спасите меня от оранжевых запахов,
        Под кожей моею прячущих рожи.
        Скажите им, что меня затрахали,
        Закройте окна дверей перед страхами,
        И пусть спасаются кто как может.
        Бледный торговец уже стоит за прилавком, о-йе!
        Бледный торговец уже стоит за прилавком,
        Чёрный кабатчик сидит, нанюхавшись травки,
        И в небе над нашими потрохами - серебряные камилавки.
        Но кто научит ручных ужей дышать вензелями?
        Кто научит тучных мужей плеваться соплями?
        Имя ему Аскофен, и знак его - пена звёзд, стекающая с
                                                     шестерёнки.
        Точнее автоматизма стоящих стен,
        Ровнее копья идиота, берущего в плен,
        И слаще, чем в белом вине разведённый тлен,
        Он метит в тетрархи, хотя и стоит в сторонке
        До времени серого неба и мутных слёз,
        Для виду тихонько браня разорителей птичьих гнёзд,
        И путь его - силикагелевая броня.
        Но я устал от навязчивых знаков на белых камнях,
        Все, что должно случиться, во мне вызывает страх,
        Как змеи, которые тихо вползают и жалят в пах.
        За каждым словом стоит нестройное бурое "Ах!"
        А Витя уже написал свой пустой отчёт,
        И для последнего времени начат особый отсчёт,
        И Бог с Сатаной играют в чёт и нечёт,
        А ставка у них - рецепт несмываемой краски,
        Чтоб ставить пятна на лоб,
        Писать на асфальте "стоп",
        И вымазать синим траву, как начнутся все эти дрязги.